1997 – Почему так был нужен нам Даниил Андреев?Урания, № 3, 1997, с. 5-9 Я дал своему тексту следующее заглавие: Почему так был нужен нам Даниил Андреев? Это вопрос. Попытаюсь ответить на него. Страна, или хотя бы какая-то часть ее, может быть одухотворенной, если в ней живет Поэт. Хотя бы один, но мистически одаренный. И даже если его знают немногие, он все равно «звучит». Его духовная отвага в годы повсеместного унижения и вырождения «под бременем обид» делает свое дело и сообщает больной стране целительную весть, наделяет ее силой.
Таким и был Даниил. Я познакомился с его поэзией раньше, чем узнал имя. В Колымские лагеря моя первая жена Ирина Владимировна Усова вдруг стала присылать мне письма со стихами. Я упорно спрашивал об имени автора, которого она мне не называла. Стихи приходилось учить наизусть, чтобы не потерять, так как в лагере письма могли украсть, поскольку крали без разбора. Когда меня условно освободили, Ирина Владимировна приехала ко мне. Она сошла на тихоокеанский берег в бухте Находка с драгоценной тетрадкой в руках. Неожиданно перед ней как из-под земли вырос человек в форме с криком – «Стой! Шпионаж?!». Он выхватил тетрадь – «Что, все стихи?!» – и добавил: «Все равно не дозволено с тетрадкой. Убирайся скорее, пока цела!» Мы не поняли тогда, что это было предупреждение – этим возгласом приоткрывалась судьба. Когда вернулись в Москву, первое, что мы узнали, что Даня арестован. Начались аресты вокруг него. Ирину Владимировну я сумел спрятать, а ее сестра Татьяна получила за дружбу с ним свои десять лет лагерей. Думаю, нет нужды говорить о чарующих (так они всегда на меня действовали) стихах Даниила. Но вот на чем хочется остановиться:
(1) Об отношении к стихам Даниила я знаю как бы из «первых рук». Он был близок к семье Усовых, где его горячо любили и почитали три поэтически одаренные женщины: Ирина Владимировна (моя первая жена), Татьяна Владимировна (ее сестра) и их мать – Мария Васильевна, поэт и переводчик, получившая образование на Брюсовских курсах, воспитанница Института благородных девиц. Эта семья была обломком дворянского гнезда, разоренного революцией. Мария Васильевна была беззаветно предана поэзии: забывая о хлебе насущном, она могла часами обсуждать нюансы перевода строфы из Бодлера, Верлена или Гёльдерлина. Однажды Мария Васильевна отказалась переводить антирелигиозное стихотворение, в результате чего лишилась переводческой работы. В семье Усовых любили и много читали наизусть «криминального» по тем временам Волошина. Однажды им случилось гостить у него в Коктебеле, и он подарил Татьяне книжку своих стихов, ставшую реликвией семьи. В эту семью Даня приносил свои стихи для обсуждения, для критики, для сердечного отклика. И уходил успокоенный, умиротворенный любовью трех женщин. Каждому из нас, приобщенных судьбою к творчеству, необходима дружеская поддержка. Даниил приносил радость в их семью. Меня он поддерживал на Колыме. Может быть, именно поэтому я отношусь к нему эмоциональнее, чем ко многим другим, – его присутствие в моей жизни сильнее выражено:
Я думаю, эту строфу могли бы подхватить многие. Ирина Владимировна называла Даниила «светлый рыцарь моей мечты». Его приход в мир был для нее духовно значим. Она так писала в своих стихах:
(2) Кем же был Даниил – поэтом, мыслителем? Я думаю, что он был еще и свободным теологом. В размышлениях о человеческом существовании какие-то глубинные переживания бытия уводили его от догматизированных представлений и погружали туда, где континуальная составляющая существования детально очевидна. И «образ через образ» следует и воскресает. Не отсюда ли его реинкарнационные стихи?: Индия! Таинственное имя. Он интересно размышляет о христианстве, критически оценивая его. Вот его слова из Розы Мира [1995] [1]:
Именно эту драму мы и имеем несчастье наблюдать и участвовать в ней. Оценить содержание Розы Мира можно по отдельным ключевым словам, таким, например, как: многослойность Вселенной (с. 88), Небесная Россия (с. 133), Соборная Душа России (с. 195), Антикосмос Галактики (с. 161), Миры возмездия (с. 165), Демонические стихиали (с. 191), Светлые стихиали (с. 199), Метаистория древней Руси (с. 265), мистика пола (с.271), Дар вестничества (с.368), Миссии и судьбы (с.395), Магия стиха (с .423), и многим другим. Симфоническое звучание даже такого короткого списка свидетельствует, прежде всего, о том, что Даниил умел слушать «зов вечности». Таков удел пневматиков и их труд, как учил мой духовный наставник Алексей Александрович Солонович – математик, философ и мистик. Теперь еще обратим внимание на две серьезных цитаты.
И все же Даниил не стал русским Лютером. Может быть, его текст надо переписать короче, отчетливее? Или все напрасно, и реформы в России невозможны?! Здесь и далее ссылки на издание: Даниил Андреев. Собрание сочинений в трех томах, т. 2.- М.: «Московский рабочий», «Присцельс», 1995.- 608 с. (3) Теперь о том, как можно сохранить и упорядочить нераскрытые страницы биографии Даниила. Д.Андреев – личность выдающаяся, талантливая, необычайная для русского менталитета. Удивительна его многогранность. И здесь возникает вопрос: кто поддерживал его? Кто обсуждал с ним то, что должно было быть сокрыто, особенно в те годы. Он, конечно, был не один в движении русского мистицизма тех лет. Есть много свидетельств тому (например, темы его поэм – я имею в виду, прежде всего, Монсальват, его нелюбовь к Ветхому Завету, о чем упоминалось в докладах на этой конференции). Теперь нужно было бы составить его обстоятельную биографию. Но сверстников почти не осталось. Что же делать?! Думаю, что следует добиться доступа в архивы КГБ. Так поступили мы, когда готовили к изданию мою автобиографическую книгу "Канатоходец". Моя жена Жанна Александровна Дрогалина в течение двух зим ходила в Центральный Архив КГБ и переписывала протоколы допросов. Так мы многое узнали о гибели Восточного (русского) отряда Ордена Тамплиеров. Иначе это движение в России называлось Мистическим анархизмом. Думаю, не обошел его и Даниил. Темы его стихотворений, поэма Монсальват, как я упоминал выше, – в философском контексте этого движения. Да и его анархизм, если так можно сказать, – в том же ключе. Хотя, конечно, сам он, прежде всего, в "контексте" верховного часа одиночества – "еще зари" (Цветаевой), куда дерзнет направить путь свой только Поэт:
Великий осетинский поэт Коста Хетагуров написал вдохновенные строки, которые могли бы стать эпиграфом к рассказу о Данииле Андрееве:
Даниил один из тех редких землян, которые умели жить во Вселенной. Истинный пневматик. [1] Здесь и далее ссылки на издание: Даниил Андреев. Собрание сочинений в трех томах, т. 2. М.: Московский рабочий, Присцельс, 1995, 608 с. Назад в раздел |
||||
© Ж.А. Налимова-Дрогалина, В.Я. Голованов, А.Г. Бурлука, ООО "БОС" |